VI
Первым, что, очнувшись, увидела Стефа, было раздражённое и порядком уставшее лицо Василида. Он молча буравил её взглядом, под которым тут же захотелось съёжиться. Но страх, куда больший, чем столкновение с чужим недовольством, съедал душу изнутри.
– Где Дориан? – Стефа рывком села на кровати.
Василид прижал кулак к губам, поддерживая левой рукой локоть правой, и сделал вид, что серьёзно задумался над ответом.
– Я спрашиваю, где сейчас Дориан? – её губы непроизвольно задрожали.
Василид склонил голову влево, будто хотел рассмотреть Стефу под новым углом, неприятно усмехнулся и снова промолчал. Может, ему просто нравилось её изводить?
– Где Дориан?! – проорала Стефа и забарабанила руками по кровати. – Где! Мать его! Дориан!
Щека вспыхнула болью одновременно со звуком смачного шлепка.
– Герцог Дориан там, где ему полагается быть – вместе с другими аристократами на зимней охоте, – холодно произнёс Василид. – Вам также следует прекратить истерику, одеться и спуститься в общую залу, где женщины дожидаются своих мужей, коротая время за вышиванием.
Стефа коснулась пальцами раненой щеки: кожу жгло и неприятно кололо. В детстве ей частенько прилетало от подвыпившего отца, поэтому эти подзабытые, но до боли знакомые ощущения неожиданно принесли успокоение.
Она знала, как вести себя с теми, кто любит распускать руки.
– Спасибо за столь обстоятельный ответ. Позовите, пожалуйста, служанок. Как только буду готова, я присоединюсь к дамам.
– Неужели, мне не послышалось? – насмешливо произнёс Василид. – Я впервые услышал от вас «спасибо» и «пожалуйста».
Скосив взгляд в сторону, Стефа промолчала.
– Что ж, раз происходят столь невероятные вещи, мне нельзя оставаться неблагодарным. Вот вам совет, леди Стефания. Царапина на вашей груди может шокировать дам, поэтому отдайте предпочтение платью с закрытым декольте, – сказав это, Василид какой-то странной, виляющей походкой, по-стариковски останавливаясь и хватаясь за мебель, покинул комнату.
В другое время Стефа ему посочувствовала бы, но не теперь. Этот урок она усвоила с детства. Отец без конца внушал ей, что она должна быть вежливой и послушной девочкой, говорить «спасибо» и «пожалуйста», первой здороваться со взрослыми, иначе последует наказание. И Стефа изо всех сил старалась быть идеальной, чтобы не злить отца, пока не поняла: он изобьёт её все равно, вне зависимости от того, хорошей она будет или плохой. После этого вежливость утратила для неё всякий смысл.
Если нет разницы, то зачем произносить больше слов, чем нужно для передачи смысла?
Встав с кровати, Стефа подошла к зеркалу и наконец поняла истинное значение полученного совета: на месте чудовищной раны осталась крохотная чёрточка, длиной всего в два сантиметра. Василид буквально вернул её с того света.
Так странно… в реальном мире Вася учился, чтобы стать сердечно-сосудистом хирургом, а в книжном – Василид магией восстановил её пронзённое сердце. Могла ли быть между ними какая-то связь?
Её меланхоличные размышления оказались прерваны толпой вошедших служанок. Следующие три часа Стефу старательно мыли, красили, расчёсывали и одевали в полагающееся случаю роскошное платье, как советовал Василид, с наглухо закрытым декольте, пока не вылепили из неё ослепительную красавицу.
Блистая грудой бриллиантов в волосах, в ушах и на шее, Стефа наконец спустилась в общую залу, где дамы коротали время за вышиванием. Она ожидала, что все обернутся в её сторону и начнут задирать, но её появление предпочли не заметить.
Раньше Стефа закатила бы грандиозный скандал или выбежала бы прочь из залы, сгорая от стыда, но сегодня их поведение её даже не тронуло. Она равнодушно натянула ткань на пяльцах, заправила яркую жёлтую нитку в иголку и стала вышивать один крест за другим, строчку за строчкой, чтобы в итоге получился аккуратный круг – основа для солнца.
Стефа надеялась, что что-нибудь весёлое и позитивное отвлечёт её от тягостных мыслей. Однако она продолжала думать о том, что даже её смерть не смогла изменить предначертанный сюжет: герцог Дориан поехал на зимнюю охоту навстречу собственной смерти, несмотря на все предостережения.
Стефа готова была биться до последнего и даже пожертвовать жизнью, если была надежда, что её действия что-то изменят. Но что, если надежды не было? Если не она автор этой истории? И не ей дано по своей воле изменять сюжет? Может…
Может, она просто глупая девчонка, которая заигралась в книжных персонажей, как в куклы, забыв, что мир на самом деле огромен и ничто в нём не изменится от действий одного-единственного человека.
Снаружи донеслась траурная мелодия труб. Во время зимней охоты подобное случалось достаточно часто: не каждый аристократ оказывался в полной мере знаком с суровым климатом Ледяных Пустошей, их географией или разнообразием животного мира и ещё меньше – готов к встрече лицом к лицу.
Аристократки прилипли к окнам, пытаясь разглядеть, кого на этот раз привезли на носилках – Стефа не сдвинулась с места. Она знала: там будет Дориан, прекрасный и печальный владелец этих земель. Её книжная любовь и… просто добрый и отзывчивый человек, который по-своему заботился о ней.
Белоснежную ткань намочили упавшие с подбородка слёзы, словно к солнцу кто-то добавил пару тёмных облаков.
Стефа скрючилась над вышиванием, прижала его к груди и тихонечко, в полголоса заплакала. Никогда ещё ощущение собственной беспомощности не было настолько невыносимым. Если бы она могла умереть вместо Дориана, сделала бы это не раздумывая. Но… она ничего не смогла изменить. Ничего!
От двери дохнуло морозной свежестью и холодом. Стефа почувствовала, как по ногам прошёлся ледяной ветер. Чьи-то быстрые и уверенные шаги отозвались троекратным эхом. Оставшиеся за столом дамы торопливо отодвинули стулья и присели в изящных реверансах.
Стефа осталась сидеть как сидела. Даже если это был король, у неё не было сил, чтобы подняться.
– Леди Стефания, я вернулся к вам.
Чья-то рука крепко обняла её за плечи, и пальцы стёрли катящуюся по щеке слезу. Стефа старательно моргала, чтобы вернуть себе зрение. Из-за слёз всё плыло и двоилось перед глазами.
– Вам, право, не из-за чего плакать, – успокаивающе произнёс Дориан. – Ну же, посмотрите на меня. Я живой!
Наверное, когда Стефа подняла голову от вышивки, её лицо выглядело ужасно: всё опухшее и покрасневшее от слёз. Однако перед ней правда стоял Дориан.
– Но как? – спросила Стефа, подняв заплаканные глаза на герцога. – Я же слышала звуки труб…
– Умер король, вечная ему память, – ответил Дориан и поспешно освятил себя защитным знамением.
Новость моментально разлетелась по зале. Дамы заохали, запричитали. Кто-то, излишне чувствительный, даже всплакнул. Одна экзальтированная особа торжественно хлопнулась в обморок, подняв вокруг себя переполох.
Это было неправильно – король всё-таки умер – и совершенно нарушало светские приличия, но разве когда-нибудь что-то подобное её останавливало?
Стефа бросилась Дориану на шею, зарылась носом в светлые волосы, пахнувшие костром и еловыми ветками, и крепко-крепко обняла. Только так она смогла наконец почувствовать, что он правда, на самом деле вернулся к ней.